Анатолий Трушкин
Ахир а та бу мадо
"Ахир а та бу мадо. У кило тля мелек шахир". Непонятно.
Мы тоже в воскресенье - теща приехала с тестем - сидим после обеда, ну, как все у нас, жизнь клянем: нищету эту, преступность, воровство, правительство... в общем, кругом одна проституция.
Я говорю своим:
- Оттого и бардак, что или шепчемся по углам, или показухой занимаемся, а надо кричать правду во все горло, тогда толк будет.
И звонок вдруг. Я открываю дверь - на пороге негр... в костюме и за ним человек шесть, один с кинокамерой.
Негр говорит:
- Ахир а та бу мадо! У кило тля мелек шахир.
Я говорю:
- Ну, шахир. А в чем дело?
Переводчик вылез:
- Это - король Мутакии Мутак Второй. Говорит: "Солнце вашему дому, удача к удаче, миллион к миллиону".
Я говорю:
- Ему тоже... солнца побольше... бананов. В чем дело-то?
Переводчик:
- Король решил посетить простую русскую семью, но не подготовленную к приему, а чтобы врасплох застать.
И передает подарок от Мутака, шкатулку какую-то.
Ну, я не из-за корысти, конечно, из гостеприимства говорю:
- Тогда проходите, всегда рады.
Телохранители сразу шнырь во все углы, во все щели. Мои ошалели, конечно, раскланиваются.
Ну, сели. Сидим. Озирается он, король-то. Потом говорит:
- Бедновато живете.
Ну, о чем мы до него говорили. Самое время мне заявление сделать, но так обидно стало за страну! Довели до позора!
Говорю:
- Почему - бедновато? Нормально для одного.
- Ка-ак?! А эти люди кто?
Я говорю:
- Это вот, - про тещу, - служанка. Это - шофер мой, - про тестя.
Жена обиделась за родителей, надулась. Немного только радуется за Родину.
- А это, - говорю про нее, - массажистка со своими детьми. Заглянула на минутку.
Король не ожидал, аж вскочил. И телохранители опять шнырь-шнырь по всем углам, по всем комнатам.
- О-о! А если, - спрашивает, - вы один, не боитесь ли оставлять квартиру? Нет ли у вас воровства?
Наши все засмеялись, головами мотают, дескать, Бог с вами, какое воровство.
Я говорю:
- Мы в России и двери-то никогда не закрываем. И днем и ночью нараспашку, заходи любой. У нас воровство не принято.
- О-о! - У короля глаза вылезли. - О-о! А у нас, - говорит, - в Африке воруют по-черному.
Мои все удивляются, тоже глаза выкатывают. Я выкатил, сколько мог, говорю:
- Как же можно так воровать?.. Что за традиции?!. У нас на улицу выйди, положи сто рублей и иди куда надо. Обратно пойдешь - они на месте лежат.
- О-о! - расстроился очень. - У нас, - говорит, - так воруют! Могут на ходу с человека брюки снять.
Я говорю:
- Извините, это - дикость какая-то. У нас, если и спадут с кого портки - никогда никто не возьмет. После праздника, бывает, - гулять-то у нас умеют - выйдешь на улицу - кругом одни портки.
- О-о! О-о! - Аж белый стал. - Но, - с надеждой так спрашивает, - но у государства-то воруют вовсю?
Я говорю:
- Чем взять у государства - лучше сразу повеситься. Уважать же не будут, руки не подадут... вообще убить могут.
- О-о-о! - Вскочил снова, забегал.
Телохранители сразу шнырь-шнырь по всем углам.
- О-о! - огорчился до последнего, засобирался. - Спасибо вам, - говорит. - Амеде ту саля.
Я говорю:
- Вам тоже амеде ту саля, что зашли, и за шкатулку амеде ту саля. И не огорчайтесь так насчет воровства. Что сравнивать-то, у нас страна высокой культуры... Со временем и у вас все наладится, будет с воровством не хуже, чем у нас.
И они уехали.
Пока мы впечатлениями делились, полчаса прошло. Потом в соседние комнаты заглянули - половины вещей нет.
А в шкатулке на дне надпись оказалась по-русски: "Я - Мутак Второй... а ты - Первый".
